Музыка и другие виды искусства

Сравнивая музыку и некоторые другие искусства, мы видим, что их выразительные возможности неодинаковы. Конкретная мысль, либо связанная с каким-нибудь отдельным явлением, с описанием факта, либо представляющая какое-нибудь логическое или научное обобщение, легко может быть выражена словами. Поэтому воплощение таких мыслей является достоянием прежде всего того искусства, которое оперирует словами, то есть литературы. В частности, это относится к тому виду литературы, который особенно близок музыке, -- к поэзии.

Мы знаем, что стихи отличаются от прозы в первую очередь своей ритмической организованностью, определенным чередованием акцентированных и не акцентированных слогов, наподобие сильных и слабых долей в музыке; стихи бывают оформлены тем или иным распорядком строф, иногда связанным с повторностью (в музыке, как мы увидим, повторение частей -- так называемая «реприза» -- играет огромную роль); рифма, то есть сходство окончаний, тоже придает стихам оттенок повторности, что еще больше сближает их с музыкой, где сходство небольших частей есть одна из основ музыкальной формы; в поэзии придается особое значение самой звучности стиха как таковой, его окраске, зависящей от подбора различных гласных и согласных -- мягкой или острой, звонкой или затуманенной и т. д. (так называемая «инструментовка стиха» -- чисто музыкальный термин!); наконец, в поэзии важны не только описываемые события или пейзажи -- в ней необычайно большое место принадлежит чувству, настроению, а как мы вскоре убедимся, именно область лирических чувств породила в музыке особенное богатство жанров.

Итак, музыка и поэзия имеют множество точек соприкосновения; недаром эти два искусства так часто и естественно сочетаются, порождая важнейшие музыкальные жанры: песню и романс. И все-таки выразительные возможности даже этих двух столь родственных искусств не совпадают. При всех общих с музыкой чертах -- конструктивной оформленности и размеренности стихов, самостоятельном значении звукового колорита, преимущественной лиричности -- поэтические образы обладают в своей массе большей конкретностью, музыкальные же образы -- большей обобщенностью. Можно ли представить себе переданными музыкой без содействия слова такие, например, стихи:

Мой дядя самых честных правил.

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог.

Тем большим оказывается различие музыки и прозы. У нас нет возможности высказать, к примеру, мысль «Какая сегодня прекрасная погода!» или «Земля имеет форму шара», сыграв их на фортепиано или скрипке. И это не удивительно, ибо музыка «не дает видимых образов, не говорит словами и понятиями; она говорит только звуками» Высказывание одного из крупнейших светских музыкантов -- пианиста и педагога Г. Г. Нейгауза.. Музыка не выражает наши мысли так же прямо, так же непосредственно и наглядно, как слово писателя, картина художника, драматическое произведение. Она в этом отношении ближе таким искусствам обобщенной выразительности, как хореография и архитектура⁸. Хореография тесно связана с музыкой, которая служит ей не только фоном, но, более того, своего рода «вдохновительницей» движений. Архитектура роднится с музыкой в своей исключительно высокой и закономерной конструктивной организованности.

Иногда говорят, что музыка -- в отличие от некоторых других искусств -- не имеет подобий в жизни, лишена жизненных прообразов. Верно лишь то, что эти прообразы не всегда очевидны, или их связь с музыкой не отличается такой непосредственностью, какую мы видим, например, в искусствах изобразительных. Самый характер человеческих переживаний, смены их интенсивности отражены и в эмоциональной окраске музыки и в ее динамике.

Но если мы и выйдем за пределы человеческой психики, то также столкнемся с прообразами музыкальных явлений. В природе огромное значение имеет повторность -- смена этой повторности содержит контраст, противопоставление: свет и тьма, тепло и холод и т. д. А известно, что и повторность и контраст представляют собой основополагающие принципы музыкальной формы.

И, наконец, музыка, речь особого рода, тесно связана с обыкновенной словесной речью. И, наоборот, можно сказать, что наша разговорная речь есть своего рода мелодия: разве не слышим мы в ней повышений и понижений, ускорений и, замедлений, отдельных фраз, разграниченных между собой цезурами, -- то есть всего того, что мы слышим в музыкальной мелодии? Более того, самые выразительные интонации словесной речи -- такие, как интонация вопроса, восклицания, жалобы, -- оказали сильное воздействие на мелодию. Как ясно слышна, например, интонация грустного вопроса во вступлении к арии Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».

Ничто не может продемонстрировать родство музыки и словесной речи с такой неопровержимостью, как речитатив, этот особенный вид пения, опирающийся на интонации речи и преобразующий их по законам музыки. Под пером гениального композитора речитатив способен соединить в себе мелодическую певучесть и гибкость с непосредственной выразительностью речевых интонаций:

Значение речитатива как синтезирующего вида музыки, способного к большой экспрессии, настолько велико, что он глубоко проник и в бессловесную инструментальную музыку. Мы нередко слышим такой «инструментальный речитатив» в музыке Баха, Бетховена, Листа, Шостаковича -- преимущественно там, где требуется патетическая декламация или же «мышление вслух», то есть в моменты рассуждения, размышления:

Т.о, показаны нерасторжимые связи музыки с человеческой жизнью, с действительностью. Эти связи касаются и конструктивных основ музыки и ее выразительности. Они имеют существенное значение для образования музыкальных жанров.