История зар

Инструментальная музыка в Италии

Инструментальная музыка для струнных, а также клавирная музыка получили блестящее развитие в Италии в первой половине XVIII века. Их воздействие на инструментальную музыку Европы было весьма ощутимым, если не сказать определяющим.

Традиции Корелли продолжали как его непосредственные ученики – Ф. Джеминиани (1687–1762), П. Локателли (1695–1764), так и другие крупные композиторы Италии, в первую очередь Ф. Верачини, А. Вивальди, Дж. Тартини. Трио-соната и concerto grosso проникают из Италии в другие страны Европы. Молодое поколение итальянских скрипачей уже по-иному трактует сонату и концерт, создавая образцы сольных и сольно-концертных жанров.

Антонио Вивальди (1678–1741) родился в Венеции в семье скрипача из капеллы собора св. Марка. С юности он приобрёл известность как блестящий виртуоз. До 1718 года Вивальди был связан с богатой музыкальной жизнью Венеции, участвуя в ней как исполнитель, педагог-скрипач, дирижёр оркестра, директор консерватории, плодовитый композитор, постановщик собственных опер. Необыкновенная насыщенность его беспокойного существования, неиссякаемые, казалось бы, творческие силы, редкая многосторонность интересов соединялись у Вивальди с проявлениями яркого, несдержанного темперамента – вплоть до поступков, производивших впечатление легкомысленных, которые приносили ему серьёзные жизненные осложнения. Так, приняв сан аббата, Вивальди и не думал отказываться от своих бесшабашных привычек и манеры поведения. Его прозвище «рыжий аббат», по словам Гольдони, пристало ему больше, чем собственное имя. Неудивительно, что он навлекал на себя неприятности со стороны церковного и городского начальства. Он в течение ряда лет концертировал в различных городах Италии и таких крупных европейских центрах, как Париж, Вена и др. Жизнь Вивальди закончилась в бедности в Вене в 1714 году. Ни кипучая деятельность музыканта, ни слава виртуоза, ни его прекрасная музыка не принесли ему спокойной старости или приличного достатка.

Творчество Вивальди исполнено богатством художественной фантазии, силой темперамента и пластикой формообразования. Оно не теряет своего очарования и жизненности с уходящими веками. Помимо 465 концертов для разных составов и 73 сонат для различных инструментов, Вивальди создал множество опер, 3 оратории, 56 кантат, несколько серенад и десятки культовых произведений. В наше время основной интерес представляет его инструментальная музыка, где концерт был любимым жанром. Concerti grossi составляют лишь десятую часть от всех концертов, так как композитор предпочитал сольные сочинения: 344 концерта написаны для одного инструмента и 70 – для двух или трёх инструментов. Среди сольных концертов подавляющее большинство (220) скрипичные, хотя есть для виолончели, флейты, фагота, гобоя, мандолины, виола д’амур.

Вивальди, будучи блистательным исполнителем, никогда не стремился к самодовлеющей, головоломной виртуозности, виртуозный размах способствовал у него общей яркости впечатления от образного строя произведения. Именно в этой творческой интерпретации концерт в ту пору (как и оперная увертюра в Италии) был самым масштабным и самым доступным из инструментальных жанров – и оставался таким вплоть до утверждения симфонии. Вивальди обладал острым чувством звукового колорита, свободно обращался ко многим инструментам и их сочетаниям в рамках концертов, создавал сонаты для разных составов, включая даже волынку. Он нередко мыслил свою музыку программно. Так, среди его концертов ор. 8 (под общим названием «Опыт гармонии и изобретения, 1725) есть группа произведений «Четыре времени года», а также концерты с названиями «Буря на море», «Наслаждение», «Подозрение». Ор. 10 (1729) включает концерты «Ночь», «Протей, или мир навыворот», «Тревога». Первый из них написан для фагота, струнного ансамбля и клавесина, что уже само по себе говорит о сложных звукоколористических задачах и специфическом замысле композитора. В ор. 11 есть обозначения: «На деревенский лад», «Концерт, или Почтовый рожок», «Великий могол». Программу того или иного произведения композитор то ограничивал определённым подзаголовком («Пастушка», «Отдых», «Фаворит»), то развёртывал как картину каждой из частей в цикле («Времена года»). Даже когда в концертах нет программных «расшифровок», их образы воспринимаются столь же ясно и конкретно. Тематизм Вивальди несёт на себе печать народно-жанровой мелодики, почвенно-итальянского песенного и танцевального склада, даже особого «ломбардского вкуса» (с экспрессивным подчёркиванием острых синкопированных ритмов, с ритмическими перебоями, сменами ритмических акцентов), порой оперного драматизма (сближаясь со стилистикой нарождавшейся в то время оперы-буффа).

Судьба оперного наследия Вивальди не совсем ясна, так как оно практически не вошло в историю оперного жанра и не оставило в ней заметного следа. Композитор создал 46 опер, из которых сохранилось менее половины. Это традиционные оперы-сериа на мифологические и легендарные сюжеты. Подобные оперы того времени были по своей сути «концертом в костюмах», они быстро сходили со сцены. Достаточно условны и оратории Вивальди, однако в них больше свежести.

В инструментальной музыке, где композитора не стесняли условности оперы-сериа, рамки «духовной воинственной оратории» (как названа «Юдифь») или духовного псалма, он чувствовал себя свободно, так как словесный текст не был обязательным для круга его образов, а методы развития соответствовали авторским намерениям. Хотя композитор немало работал над сонатой, именно концерт с его крупными контурами и сжатой драматургией трёхчастного цикла устраивал Вивальди больше, чем камерные жанры. При всём разнообразии составов в концертах Вивальди господствует единый тип композиции. Динамической активности первых частей цикла противопоставляется сосредоточенность медленных частей с внутренним единством их тематизма и большей простотой композиции. Многичисленные Andante, Largo и Adagio в концертах Вивальди далеко не однородны. Они могут быть идиллически спокойными или пасторальными (во «Временах года»), но при обращении к жанру пассакалии или сицилианы их чувственная сфера погружается в скорбные эмоции. Для лирических центров концертов характерно щирокое развёртывание мелодизма, контрапунктирование верхних голосов, как, например, в сицилиане из concerto grosso op. 3 № 11 (пример 54).

Пример 54:

Тематизм финалов более прост, внутренне однороден, близок народно-жанровым истокам. В качестве образца обратимся к финалу того же концерта. Музыка пронизана беспокойством и необычна по остроте звучания. Солирующие скрипки начинают вести в имитационном изложении тревожную, ровно пульсирующую тему, а затем с четвёртого такта в басу маркируется хроматическое нисхождение в том же пульсирующем ритме (пример 55).

Пример 55:

В целом стиль концертов Вивальди рассматривается как прямой предшественник классического. Распространяясь по Европе, его концерты оказали плодотворное влияние на многих композиторов, послужили для современников образцами концертного жанра. Так, концерт для клавира сложился под прямым воздействием скрипичного концерта (в частности, у Баха).

Основателем и признанным главой падуанской скрипичной школы стал Джузеппе Тартини (1692–1770), творчество которого протекало уже в период высокого барокко. Уроженец истрийского города Пиран, расположенного как раз напротив Венеции, Тартини впитал в себя как итальянскую, так и истрийскую (близкую славянской) песенность. Он получил широкое гуманитарное образование, к музыкальному профессионализму пришёл не сразу, но смог поднять скрипичное искусство на новую высоту виртуозности, ранее не доступную по техническим условиям даже для Корелли. В своей композиторской и теоретической деятельности Тартини многим обязан выдающемуся чешскому полифонисту Богуславу Черногорскому. Тартини сделал важные открытия в музыкальной акустике, которые изложил в трактатах. Он воспитал целую плеяду замечательных артистов – Нардини, Пасквалини, Феррари, Грауна и др. По мере того как складывалась и развивалась падуанская школа, а её глава вырастал в одного из авторитетнейших скрипичных педагогов Европы, возникла необходимость обобщить богатый педагогический опыт. Тартини осуществил эту задачу в письме к скрипачке Маддалене Ломбардини (Сирмен), которая у него обучалась и восприняла его принципы. Это письмо было опубликовано посмертно в Венеции в 1770 году и имело большое методическое значение для развития скрипичной педагогики.

В стиле Тартини отразилась не только другая эпоха, но и иная, более совершенная техника штрихов, которая вступила в период интенсивного развития в связи с назревшим стремлением к более разнообразной и динамически нюансированной выразительности. Кроме того, Тартини вывел свои мелодии за пределы двухоктавного диапазона, каким пользовался Корелли, и гораздо шире своего предшественника применил приёмы позиционной игры с освоением высоких позиций. Его наследие обширно и многообразно, хотя оно ещё не собрано и не изучено полностью. Одно лишь венецианское собрание насчитывает 42 сонаты и 114 концертов.

Стройным систематическим сводом техники Тартини стало его «Искусство смычка» – фа-мажорный цикл из 50 вариаций на тему Tempo di gavotte из сольной сонаты Корелли ор. 5 № 10. По типу это фигурационные вариации, в которых остинатный принцип уже преодолён. Тема Корелли получила у Тартини совершенно новую, более тонкую, острую и детализированную по оттенкам эмоционально-выразительную интерпретацию.

В смысле поэтически-выразительного содержания в музыке Тартини, особенно его сонатах, раскрылись две образные сферы. В одной он отдал дань поэтизации быта, повседневности, обычных и малоприметных трогательных чувств, а в другой – воплотил стремительные взлёты и спады эмоциональных состояний, неукротимо-страстные порывы и мечты, предвещавшие романтические образы. Не случайно его влечение к программности (сонаты «Покинутая Дидона»). Примечательно, что, будучи поклонником Петрарки, Тартини для большинства своих сочинений находил эпиграфы в стихах любимого поэта. Не случайно и то, что самая популярная скрипичная соната Тартини получила среди широкой публики романтическое название «Дьявольские трели». В сонате, в самом деле, есть что-то «демоническое» в эстетическом понимании того времени: как запечатлённая художником поглощённость страстным чувством, его смятения и порывы. Произведение оказалось в центре виртуозного репертуара, а Тартини превратился в фигуру, которая в истории скрипичного искусства высится на пути, ведущем от Корелли к Паганини.

Форма циклической старинной сонаты получила в этой инструментальной драме предельно контрастное, широко развёрнутое решение. Драматически-контрастное чередование медленных и быстрых частей и разделов в финале этой сонаты ставит в центр внимания яростное, энергичное движение. Тональность соль минор главенствует на протяжении всего цикла. Печальная, мечтательно-поющая сицилиана (Larghetto) как бы расцвечена гармониями уменьшённого аккорда, а в её мягко закруглённых кадансовых оборотах впервые появляются скромные трели. Allegro energico врывается неожиданно и создаёт первую коллизию в цикле. Основное мелодическое ядро отличается напористостью и своей размашистостью резко контрастирует с ритмически ровным, моторным мелодическим элементом, получающим всестороннее развитие (пример 56). Трельные мелизмы, обостряя экспрессию, вспыхивают всё чаще на вершинах мелодических волн, фактура становится всё более и более виртуозной.

Пример 56:

В середине композиции вступает короткое, но очень значимое, патетически приподнятое Grave. В ответ на вдохновенную мелодию скорбной и строгой красоты музыка взрывается огненно-темпераментной пляской народного склада. Ритмическая формула нарочито проста, гармония ограничена элементарными функциями, мелодическая линия обнажена и базируется на начальных интонациях первой быстрой части, значительно скупее, суше стала фактура (пример 57). Однако все элементы формы как бы заострены: темп взвихрён, мелодия как бы разорвана на короткие фрагменты, графически резок рисунок сопровождения, взрывчатость вносят и акценты. К. Розеншильд отмечает: «Сфера трели – этого лейтмелизма сонаты – разрастается неудержимо. Захватывая всё более широкие поля звучания, постоянно нагнетая эмоциональный тонус, она придаёт сценически-пластичной смене контрастов ослепительно-яркий, мерцающий колорит» [27, с. 196].

Allegro assai как бы прослоено эпизодами-реминисценциями либо репризами-вариантами Grave (один из них образует заключительное четырёхтактовое Adagio). Этот приём Бетховен использовал в «Патетической сонате» для фортепиано. Сгусток виртуозности и энергии падает на последний раздел финала – большую сольную каденцию скрипки, построенную на технике двойных нот, исполнении аккордов и сложных трелей на мелодическом инструменте. Огромное эмоциональное напряжение музыки различные элементы и фазы развития гармонично уравновешивают друг друга. Медленные разделы чередуются с быстрыми, песенность сопоставляется с танцевальностью, крупные линии мелодического рисунка оттенены мелким узором. Резкие тематические контрасты ассоциируются с появлением новых персонажей и возникновением новых ситуаций на сцене. В захватывающей инструментальной драме, воплощённой в «Дьявольских трелях», участвуют все музыкальные элементы, введённые композитором, ни один из них не остаётся в стороне, каждый получает максимальную проработку. Необычный цикл, воплощённый в сонате, отличается цельностью, стройностью, оригинальностью. Тартини сам считал эту сонату своим лучшим созданием.

Пример 57:

Не менее значимые явления происходили в клавирном искусстве. Итальянская музыка в первой половине XVIII века продолжала занимать лидирующее положение, а признанные итальянские виртуозы-клавиристы были своего рода «законодателями мод» в клавирном искусстве. Основы «нового фигурационного письма», выработанные на этапе универсальных фигур в клавирном творчестве Б. Пасквини, Д. Циполи, К. Поллароло и др., получили замечательное развитие и законченное стилевое оформление в клавирном творчестве испанского периода у Доменико Скарлатти. Изучение творчества Д. Скарлатти (1685–1757) вылилось уже в целое направление музыкознания, где зарубежными и отечественными музыкантами были созданы фундаментальные исследования^³⁶. Среди итальянских композиторов из поколения Скарлатти традиции нового фигурационного письма развивал также Ф. Дуранте (1684–1755), его Studi моторного склада близки клавирной музыке Пасквини – Скарлатти.

«Упражнения для гравичембало» Д. Скарлатти, именуемые в наше время «сонатами», представляют собой небольшие инструктивные пьесы с размытыми жанровыми признаками^³⁷. Такие пьесы в эстетической иерархии позднего барокко занимали незначительное место, а потому не были скованы композиционной регламентацией. Судя по предисловию автора, который призывает рассматривать свои произведения как «изобретательную забаву Искусства», он намеренно обратился к «более лёгкому и разнообразному стилю», чтобы «приучить читателя к свободному владению клавичембало» [см.: 23, с. 22]. Выбранная установка, однако, не сулит лёгких путей в интерпретации сочинений, а с точки зрения соответствия тем или иным композиционным принципам остаётся загадкой на все времена. Проблема заключается в исключительном разнообразии в организации и выборе музыкального материала. И. Окраинец в основу своего исследования стиля гениального итальянца [89] поставила технику его клавирных сонат как музыкально-теоретическую проблему. Рассматривая формообразующую роль технического приёма в «ироничном и постоянно как бы опровергающем себя стиле Доменико Скарлатти», И. Окраинец приходит к выводу о закреплённости тех или иных приёмов за конкретными участками формы. Особенностью индивидуального стиля Д. Скарлатти является большое разнообразие фактурных рисунков, они как бы инкрустируются в фактурную основу, при этом рисунки семантически информативны. Так, встречающийся во многих пьесах росчерк арпеджио может означать торжественный выход, быть символом яркого впечатления от появления персонажа (пример 58) или изображать энергичный жест (пример 59).

Пример 58:

Пример 59:

В изменчивой, взвихрённой постоянно поступающими импульсами фактуре сонат Скарлатти можно встретить и комбинаторно организованную музыкальную ткань. Особенно ярко это проявляется в миниатюрных сонатах К. 156 и К. 163. Так, схема сонаты К. 156 C-dur может быть представлена следующим образом:

( А + B ) + ( C + B¹ )

4+4 3+3+2+3 4+7 2+2+2+3

19 т. 20 т.

C, g G a, e, d, C C

В разделах B и B¹ наблюдается устойчивость как тональная, так и фигурационная (повторяются одни и те же фигуры). Тематический материал здесь чётко очерчен, ритмические элементы отличаются упругостью, каждый такт повторен по два раза (во втором колене – со сменой регистра). На синтаксическом уровне заметна вариантность в компоновке тактовых единиц (3+3+2+3 в первом колене и 2+2+2+3 во втором), что связано с комбинаторной игрой.

Повторяющиеся лаконичные фигуры непривычной для своего времени конфигурации способны создать образ гитары фламенко (пример 60).

Пример 60:

Впрочем, у Скарлатти есть сонаты, тесно соприкасающиеся именно с народным гитарным стилем. Главным изобразительным средством в них является характерная фигурация с индивидуализированными фигурами, пришедшими из приёмов народного музицирования. В этой связи интерес представляет соната Ре мажор, № 33 по каталогу Киркпатрика, фрагмент которой иллюстрировал образ гитары фламенко в последнем примере. Все темы сонаты начинаются с терции, разложенной или взятой одновременно (пример 61). Контрапункт к первой теме построен на движении в диапазоне терции. Таким образом, терция в различном преломлении получает значение повторяющейся фигуры. Чёткие квадраты, ясно очерченные фигуры, опора на тонику создают ощущение фольклорного музицирования. В танцевальные построения неожиданно врываются каденции, которые содержат остроумное подражание вибрационным приёмам, используемым в гитарной технике. Первая краткая каденция представляет собой одновременное исполнение трели, которая затем низвергается вниз гаммообразным пассажем, и пульсирующего гармонического фигурирования на звуках тонического трезвучия. Вторая каденция основана на фигуре двойной трели, основным выразительным средством здесь является ритм (неуклонное ускорение единиц, составляющих звенья трели).

Пример 61:

Такты 1–17 сонаты – это своего рода интрада, заставка, лишь после неё устанавливается сквозная пульсация. «Главная партия» заканчивается модуляцией в доминантовую тональность. В основу построения фактуры здесь положено терцовое ленточное движение. Следующие затем квадратные построения в тональности минорной доминанты, роль которых сопоставима с побочной партией в сонатной форме, отличаются беспокойным характером мелодического рисунка и имеют неустойчивые окончания. Это – род беспокойного гитарного наигрыша. В построении мелодии первого раздела «побочной» партии используется остинатное фигурирование, обвивающее тон ля, затем фигурация переносится в аккомпанемент, а в мелодии вновь возникает терцовая лента, которая воспроизводит контуры контрапункта к первой теме вступления. В «заключительной» теме восстанавливается радостный мажорный колорит. В этой теме возвращается материал второго раздела вступления, основанный на гармонической фигурации, теперь в ля мажоре.

В начале второго колена первый восьмитакт как бы отталкивается от последней темы первой части. Это построение затем повторяется, но уже с устоем на тонике. Тем не менее эти 16 тактов можно рассматривать как введение нового материала в разработке (приём, употреблявшийся в произведениях венских классиков). Достигнутая тоника оказывается как бы «переодетой» доминантой. Устойчивость (в том числе и за счёт сохранения рисунка) столь очевидна, что не требует добавления переходных построений. Зеркальная перестановка звеньев позволяет вернуться к началу «экспозиции» главной темы, где в каждом втором такте гаммообразная фигура заменяется арпеджиоподобной. «Гитарный наигрыш» модернизируется, именно в нём достигается кульминация произведения (гаммообразные фигурации в унисон). В «заключительной» теме материал воспроизводится довольно точно. Постоянное соперничество мелодических и гармонических фигур способствует динамизации фактурного развития, создаёт богатую «событиями» жизнь музыкальной ткани произведения.

Гибкие и эстетически совершенные формы сонат Д. Скарлатти выражают подлинно народное содержание его сочинений, проникнутое полнокровными образами, красками, наполненное свежими и здоровыми чувствами, радостью жизни. Искусство Скарлатти имеет непреходящее значение и не раз вдохновляло музыкантов последующих эпох.

В изменчивой, взвихрённой постоянно поступающими импульсами фактуре ряда сонат Скарлатти можно встретить и комбинаторно организованную музыкальную ткань. Особенно ярко это проявляется в сонатах К. 156 и К. 163. Оба произведения миниатюрны, имеют чёткую структуру двухколенной формы.

Схема сонаты К. 156 C-dur может быть представлена следующим образом:

( А + B ) + ( C + B¹ )

4+4 3+3+2+3 4+7 2+2+2+3

19 т. 20 т.

C, g G a, e, d, C C

Другой вид игры (на уровне мотивных единиц) осуществляется в начальном разделе сонаты (пример 62).

Пример 62:

В построении первого четырёхтакта участвуют мотивы a, b, c (все они занимают по две доли такта) и мотив-посредник x (в два раза короче). Так как использована техника имитации, возникает следующая схема:

a b b c c¹ c c¹

a x b(R) b(I)

a x

Мотив а имеет значение начального импульса – initio, это заглавная виньетка текста, поэтому последующие фигуры родственны ему (все они похожи между собой и связаны с поступенным движением). Мотив b является контрапунктом сначала к начальной интонации, а затем в ракоходном варианте (идентичном с «андалусийским ходом»), в инверсии он сопровождает другого участника игры. Мотив с имеет два ритмически однородных варианта – с остановкой на доминантовом тоне (с) и опеванием тонического звука (трель подчёркивает вводный тон – с¹). Каждый из представленных элементов повторен по-своему: а – только по вертикали, с –- только по горизонтали, перемещение удвоенного b по вертикали сопряжено с трансформацией этого элемента.

После замыкания следует новое, также четырёхтактовое построение, в котором элементы a и b исключаются, элемент с активизируется. Новый вариант – элемент с² – сохраняет прежнюю ритмическую формулу, однако сразу обнаруживает и новые свойства: способность опевать тон и создавать не только горизонтальную, но и вертикальную имитацию. Имитационный ответ построен на фигурационной цепочке в три звена. Вертикальное сочетание с мотивом-посредником х (в обращении) оказывается вновь востребованным, но в комбинации с элементом d (движение по звукам трезвучия). Такое сочетание длиною в такт проводится дважды. Следующая комбинация той же протяжённости (один такт) показана также дважды, это – сочетание простого канона в кварту (на укороченном элементе с²) в верхних голосах с контрапунктирующей ему новой суммой обращённого x c увеличенным вариантом элемента с (с³). Возникает схема, в которой сохранены первоначальное вертикальное сочетание с и х, а также имитационная техника:

с² с² с² с² с² с²

с² с² c² c² с² с²

x(I)d x(I)d x(I)c³ x(I)c³

Во втором колене раздел С тоже связан с мотивной комбинаторикой. Это своего рода контрдиспозиция начального раздела. Здесь в центре внимания оказывается элемент b, элемент с исчерпал себя раньше, элемент а в изменённом и уменьшённом варианте появляется только в связке-переходе к разделу B¹. Первый четырёхтакт состоит из парных сочетаний в параллельном ля миноре. Основными фигурами являются варианты b и посредник x. Инверсия b появляется то в первоначальном виде – ровными 8-ми (в нижнем голосе параллельно идёт ракоходный вариант, то есть опять «андалусийский ход»), то в сочетании триоли 16-ми с остановкой на более долгой длительности, что является начальной ритмической фигурой во второй теме. Схематично это выглядит следующим образом:

e b¹ e

b¹ bI¹ bI¹

xI bR xI bR

Затем дважды даётся искажение интонаций при сохранении ритмических фигур. Функция следующего семитакта связана с модулированием в главную тональность. Решается такая задача посредством секвенции, каждое звено которой содержит элементы бесконечного канона, причём в фактуре образуются два пласта из терцовых лент, что следует также отнести к фигурационным усложнениям.

Таким образом, комбинаторная игра с фактурными элементами в сонате К. 156 осуществляется на разных уровнях композиции. Прежде всего, на уровне мельчайших единиц музыкального языка, а также на синтаксическом уровне (что наиболее заметно при сравнении разделов В и В¹) и на уровне формы в целом (замена раздела А на С во втором колене).

В фактуре ряда сонат Скарлатти складывается феномен ленточного движения. У Скарлатти можно найти практически все разновидности консонирующих лент, но на коротких фактурных отрезках. Возможно, такой тип фигурационного движения пришёл из народной музыки. Не случайно различного рода ленты встречаются в сонатах, которые по классификации Ю. Петрова согласно имеющимся признакам могут быть отнесены к «сонатам-хотам» – это К. 136 E-dur, К. 436 D-dur, К. 546 C-dur. Ленты бывают одинарные (пример 63) либо двойные, комбинированные (пример 64).

Пример 63:

Пример 64:

К числу наиболее популярных произведений композитора относится соната, написанная в C-dur, № 159 по каталогу Киркпатрика и № 104 по изданию Лонго. В разборе сонаты, выполненном А. Климовицким, заметны трудности, которые подстерегают исследователей. Вначале подчёркнуто, что здесь «единственный случай построения “венской” сонатной формы с репризой главной и побочной партии». Затем выясняется, что как раз побочной темы в сонате и нет: «… то, что у Скарлатти является по форме побочной, по существу – заключительная, всего лишь доминантовый “хвост” главной, её завершающая стадия». По мнению исследователя, повторяющийся каданс во втором разделе экспозиции выполняет несколько функций, в том числе и «тематическую» [12, с. 54]. Таким образом, структура сонаты не даёт полного совпадения с классической сонатной схемой, тем не менее форму отличают стройность и динамичность. Анализ фактурной организации, в частности логики использования фигурационных приёмов, позволяет понять и логику формообразования. В экспозиционном разделе обращают на себя внимание задержания, которые, как правило, помещены на сильном или относительно сильном времени и усилены форшлагами (пример 64 а). Образуется целая цепь задержаний с разрешениями, основанная на втором тематическом элементе и придающая терпкость звучанию. Если задержания снять, то ленточное движение сохранится до конца экспозиции (пример 64 б).

Пример 64:

При сохранении единого мелодического рисунка разработка вносит контраст не только ладовый, но и фактурный. Теперь мелодическая линия с подчёркнутыми задержаниями опирается на сопровождающие аккорды, вместо задержаний могут использоваться выразительные предъёмы, на кульминации в фактуре возникают дублировки. Фигурационно-дублировочный комплекс как бы смывается блестящим пассажем, в основу которого положена линейная цепь простых тетрахордов, – это ещё один фигурационный приём. Пассаж выполняет двойную функцию – создаёт доминантовый предыкт и отделяет один раздел от другого. Доминантовое наклонение и контрастность рисунка позволяют легко достигнуть задуманного эффекта. В репризе происходит синтез фактурных решений, так как второй элемент имеет вид мелодии с сопровождением (как в разработке), а терцовая лента восстанавливается в завершающей фазе. Логика фактурообразования отличается чёткостью, продуманностью. Эта соната с полным правом занимает место среди лучших образцов жанра, ведь богатство оттенков звучания здесь мастерски достигается скупыми средствами.

Наиболее известным учеником Д. Скарлатти является испанец Антонио Солер (1729–1783), который мастерски владел модуляционной техникой. Не случайно созданный им теоретический труд называется «Искусство модуляции». Его гармонический язык отличается оригинальностью, полон свежих, даже смелых решений. Мастерские клавирные сонаты Солера интересны тем, что в их фактуро- и формообразовании ярко проявляется принцип конструирования и имеются образцы музыкальной комбинаторики. В фактурных рисунках его произведений иногда наблюдается полная симметрия. Так, в сонате ре минор начальное построение (интрада, аналогичная главной партии) основывается на взаимодействии двух составляющих – переброски по регистрам тона ре (тоники) с горизонтально-зеркальным расположением звуков и утверждения фигуры с двойным задержанием на доминанте (пример 65).

Далее в тактах 15–19 следует пятитактовое построение, выполненное в технике бесконечного канона. Возможность такого соединения обеспечивается полной симметрией гаммообразной фигуры, гармонически опирающейся на доминанту, что можно проследить по указанному примеру. После энгармонической замены си-бемоля на ля-диез в уменьшённом септаккорде происходит отклонение в си минор, а следом – фактурная модуляция, знаменующая собой переход в побочную образную сферу. Начиная с такта 28, фактура сонаты приобретает следующее построение: гармоническая фигурация помещена в центре, а вступающие в диалог мелодические голоса расположены в удалённых друг от друга регистрах. Этот фактурный профиль остаётся господствующим до конца сонаты. В кадансах (такты 59–62, 72–75) повторяется рисунок тактов 25–27. Ещё одна фактурная модуляция происходит в заключительной партии, где возникают две параллельные, но разные по рисунку октавные ленты.

Пример 65:

Соната fis-moll интересна своими комбинаторными решениями. В каждой из частей просматриваются по три раздела с различным фактурным рисунком, а сама форма имеет черты составной структуры при сонатном соотношении тональностей в разделах. То есть смена фактурного рисунка выступает существенным фактором формообразования. В начальном разделе, сопоставимом с главной партией сонатной формы, набор элементов строго ограничен, здесь возникает мотивная комбинаторика, предвосхищающая моцартовскую технику комбинаторной игры на уровне мотивов. Это триоль а, «вопрошающий» мелодический ход b, квартовый ход в басу с (в более развёрнутом виде с¹), гаммообразный спуск разложенными секстами d и цепочка арпеджио e. Каждый из элементов повторяется в точном или обращённом виде. В верхней части фактуры сочетание a+b проводится трижды секвенционно, далее также трижды, но уже остинатно, повторяется элемент d – два раза в сочетании с фигурой-посредником y (доминантовый тон, взятый в октавном удвоении), а при последнем повторении на место фигуры-посредника ставится элемент е в обращении. Нижняя часть фактуры имеет также упорядоченное строение: в трёх начальных тактах образуется зеркальная симметрия относительно соль-диез (такты 1–3 примера 66), далее с¹ чередуется с элементом e.

Пример 66:

Следующее построение – переходное – состоит из 11 тактов и имеет функцию модулирования в доминантовую тональность, что аналогично связующей партии в сонатной форме. Из заявленных в начальном разделе элементов здесь используются только a и b в обращённом виде, которые варьируются в ладовом и интервальном отношениях. Варьированный элемент е (арпеджио) появляется как знак завершения построения.

Смена рисунка и тональной опоры (теперь это ля мажор, что даёт терцовое соотношение между главной и побочной тональностью) сопровождается обновлением фактурных единиц и изменением правил их трансформации. Вся партия построена на варьировании одного и того же мотива с остинатной ритмической фигурой, что характерно для народной музыки Испании. Фактура приобретает «гитарный» колорит, и даже фигурация в сопровождении хрупкой мелодической линии имитирует особенности игры на гитаре (пример 67).

Пример 67:

Свежо звучит гармонический ход по окончании раздела, когда субдоминанта ля мажора переосмысливается как вторая низкая («неаполитанская») в до-диез миноре и кадансирование заканчивается остановкой на доминанте до-диез минора. Неустойчивое завершение запоминающейся партии требует разрешения, что и происходит в третьем разделе первой части сонаты (пример 68). Здесь устойчиво проводится до-диез мажор – доминанта основной тональности. Сопровождение в виде гармонической фигурации помещено в центральной части фактуры, а мелодический диалог басового и верхнего регистров составляет основное содержание музыки, при этом начальные элементы с и d вновь включены в игру в прежнем виде, элемент а ритмически переосмыслен.

Во второй части сонаты необычен гармонический план. Первый раздел начинается с энгармонической замены Cis-dur на Des-dur, во втором такте происходит гармонический эллипсис, когда на басу фа вводится арпеджио (элемент е) фа мажора. Этот элемент становится опорным во всём разделе: из 12 тактов он занимает 4. Раздел отличается неустойчивостью гармонического развития и модулирует в ре мажор (вновь терцовое соотношение относительно тоники и секундовое (!) относительно доминанты основной тональности). Второй раздел при сохранении общего рисунка соответствующего ему раздела первой части также отличается гармонической неустойчивостью: он начинается в ре мажоре, содержит в себе отклонение в си минор и завершается остановкой на доминанте фа-диез минора. Третий раздел полностью повторяет материал соответствующего ему раздела первой части, но уже в фа-диез мажоре, то есть в основной тональности, выполняя функцию заключения. Таким образом, фактурообразующая активность фигур в сонате фа-диез мажор Солера в сочетании с гармоническими факторами непосредственным образом влияет на становление оригинальной сонатной формы. Искусное использование энгармонических модуляций, комбинаторный подход к фигурации, яркая звукоизобразительность создают оригинальный комплекс средств, отличающих свежую, оригинальную новую испанскую музыку.

Пример 68:

В клавирном стиле Д. Скарлатти и его ученика А. Солера письмо имеет ряд общих особенностей. Наибольший интерес вызывают комбинаторная мотивная техника, а также необычное для того времени следование фольклорным образцам в изображении звучания народных инструментов, например гитары фламенко. Оригинальная для своего времени трактовка фигурации характерна для стиля Д. Скарлатти, в фактуре сонат которого впервые были использованы способы фигурирования, пришедшие из фольклорной музыки. Скарлатти имитировал в клавирном звучании характерные фигуры и способы оперирования ими, первоначально утвердившиеся в народном музицировании, в бытовой музыке.

Содержание