3. Смычок

Если я говорю, что рука должна быть опущена или, точнее,— надо дать кисти упасть, когда берут смычок, и как следствие этого пальцы примут естественно, по собственному побуждению, нужное положение, то я выражаю мое личное мнение, основанное на многолетнем опыте. Сам я установил, что не существует точного и неизменного правила, указывающего какой или какие из пальцев тем или иным способом должны брать и сжимать смычок для достижения необходимого эффекта. Многие страницы были написаны по этому вопросу, не давая на него ясного и окончательного ответа. Я считаю, что это — чисто субъективное явление, основанное на физиологических и психологических законах, математически анализировать или объяснить которые невозможно. Только в результате многократно повторяемых попыток можно надеяться открыть лучший способ употребления своих пальцев для достижения желаемого результата.

Иоахим, Венявский, Сарасате и другие великие скрипачи конца прошлого века обладали индивидуальной манерой держания смычка, так как каждый из них имел различной формы и размеров руку, мускулы и пальцы. Например, Иоахим держал смычок вторым, третьим и четвертым пальцами (я не считаю большого), часто поднимая первый палец. Наоборот, Изаи держит смычок первыми тремя пальцами, поднимая мизинец. Сарасате держал смычок всеми пальцами, что не помешало ему выработать свободный, певучий тон и воздушную легкость в пассажах. Единственным достоверно установленным фактом является то, что при извлечении звука эти великие мастера пользовались исключительно давлением кисти на струны (вся рука никогда не должна употребляться для этой цели). Однако остается неразрешенной проблема : который из двух способов — кистевое или пальцевое давление — избирали эти мастера для каждого данного момента, которое из них они применяли, когда им было желательно придать определенный оттенок фразе или выделить один или несколько звуков, по их мнению, требующих акцентов.

Мы наблюдаем те же явления в смычковой технике и современных виртуозов. Последние могут не иметь ничего общего по таланту и темпераменту, и тем не менее обладать, соответственно индивидуальности каждого, превосходным тоном. Тон одного может быть звучней, другого — прозрачней, однако обоих чарующе приятно слушать и даже пристальнейшее внимание не позволит догадаться, какую форму или степень пальцевого давления избрал артист для извлечения подобного звука. Молодым ученикам следует говорить постоянно: «Пойте на скрипке. Это единственная возможность сделать ее голос приятным для слуха».

Глава третья

КАК СЛЕДУЕТ УПРАЖНЯТЬСЯ

Молодые ученики, невзирая на советы, обычно не отдают себе отчета в том, насколько важен способ их работы и как влияет манера занятий на все их будущее. Совершенно бесспорно, что успехи учащегося зависят от соответствующего руководства и обучения, а также от способности, не зависящей ни от его таланта, ни от его искусства, использовать советы учителя. Но еще более важно культивировать привычку к самонаблюдению и приучать себя самого направлять и контролировать свои усилия, ибо эта умственная работа является истинным источником всякого прогресса.

Молодой ученик склонен увлекаться исполнением пассажа в ускоренном темпе, возбуждая себя удовольствием от ощущения собственной пальцевой беглости. Последнее мешает ему следить за каждой нотой, слышать интонацию исполняемого. Он не в состоянии отличить фальшивую интонацию, не замечает неровностей в быстром пассаже, не знает, хорош ли его тон, чисто ли звучит каждая нота, существуют или не существуют неточности в его игре, обязанные своим происхождением ошибочному движению пальцев. Молодой скрипач, возможно, и был бы в состоянии ответить на любой из этих вопросов, но, к сожалению, из-за своей привычки упражняться в слишком быстром темпе, каждый раз, когда он с ними сталкивается, чувствует затруднение. Пусть такой скрипач запомнит, что слушатели всегда осудят его с полным беспристрастием.

Я абсолютно убежден — и всегда говорю это своим ученикам,— что, когда они упражняются без самонаблюдения и самокритики, они только развивают и совершенствуют свои ошибки, поступая хуже, чем если бы попусту тратили время.

Однако у меня были ученики, которые, несмотря на доброе желание, становились жертвами нервного возбуждения, как только брали в руку скрипку, и совершенно не могли противиться потребности играть в преувеличенно быстром темпе.

Такие музыканты не рождены стать артистами. Среди них попадаются скрипачи, хотя и одаренные от природы, но талант которых в известном смысле ограничен. Как только они достигают этих установленных природой границ, ни метод, ни тяжелый труд не продвинут их дальше: они резко останавливаются. Подобно пловцу, борющемуся с течением, они могут нырять, проталкиваясь вперед под водой, изо всей силы стараясь добиться успеха, с тем, чтобы, вынырнув на поверхность, увидеть, что они почти не сдвинулись с места. Течение для них слишком сильно. Музыканты этого рода составляют большую часть армии «неизвестных» или «непризнанных». Если они достаточно философски настроены, чтобы подчиниться необходимости и уступить ограничениям, они становятся превосходными оркестрантами. Многие из них посвящают себя педагогике, несмотря на то, что часто мало приспособлены к этой работе.

Форма и строение левой руки также относятся к числу причин, мешающих успеху большого числа учащихся, производящих впечатление музыкально одаренных. С подобными случаями я встречался в России, где юные ученики, приезжавшие издалека, плохо руководимые учителями, упражнялись от восьми до десяти часов в день в тщетной надежде увеличить технику. Из-за чрезмерной непрерывной работы они с трудом шевелили пальцами.

Тем не менее даже опытные знатоки не могут предсказать с уверенностью, какого развития сможет достичь данная рука. Совершенно невозможно определить и установить с точностью бесконечно разнообразные соотношения мышц и их взаимодействие, а также всю сложную работу нервов и пальцев.

Как объясним мы тот факт, что две руки, принадлежащие двум разным человеческим существам, как будто одинаковые по величине, с равно длинными и сильными пальцами, все же отличаются друг от друга в действии.

Опыт показывает, что пальцы одной какой-нибудь руки нуждаются в постоянном движении для сохранения гибкости, в то время как пальцы другой могут по неделям оставаться без тренировки и тем не менее после легкой гимнастики в течение небольшого промежутка времени вновь приобретают прежнюю ловкость, прекрасно выполняя свои функции. Этим они обязаны неподдающейся объяснению причине, благодаря которой одни известные виртуозы вынуждены постоянно упражняться, чтобы оставаться на высоте, а другие позволяют себе роскошь — в течение долгих периодов времени совершенно не касаться инструмента.

Сарасате однажды сказал мне, что в летние каникулы он совсем не занимается. Давыдов, величайший виолончелист своего времени, с которым я играл в квартете более двадцати лет, всегда оставлял свой Страдиварий в сохранном месте на летние месяцы. Он не брал его до того момента, когда мы собирались осенью на первую квартетную репетицию, и не пользовался за это время никаким другим инструментом. Иоахим, наоборот, много упражнялся и во время концертных турне играл в купе вагона. Не могу сказать, происходило ли это потому, что он считал необходимым постоянно тренировать пальцы или от его общей нервозности.

Что касается меня, то мои руки настолько слабы и строение их столь неблагоприятно, что если я не играю на скрипке в течение нескольких дней подряд и затем берусь за инструмент, мне кажется, что я потерял способность играть. Не могу сказать, какая из рук бывает более ослаблена бездействием — правая или левая.

Но из всего отмеченного следует, что великие артисты — исключение. У каждого из них свои особенности, и никто не может и не должен им слепо подражать. Ученики скорее должны ловить отражение их гения и, используя проливаемый им свет, применять его к своим индивидуальным данным. В действительности часто встречаются случаи, когда у большого артиста имеется какой-нибудь недостаток или особенность его игры, а некоторые юные ученики прежде всего хватаются за это несущественное индивидуальное проявление и думают, что таким образом улавливают сущность артистического гения. Гораздо легче, конечно, подражать пустяковому эффекту, чем более важным качествам, составляющим основу всякой истинной артистической индивидуальности.

Но вернемся от этих общих рассуждений к более специальной теме практических навыков. Во всей практической работе (и это относится к подвинутым ученикам так же, как и к начинающим) никогда не следует упускать из виду отдых во время упражнений.

Мой совет, основанный на многолетнем опыте,— никогда не заниматься больше тридцати или сорока минут подряд и отдыхать не менее десяти-пятнадцати, прежде чем вновь приняться за работу. Если этот план занятий приводится в исполнение, а я не могу не подтвердить еще раз его ценность, то ученик для четырех или пяти часов ежедневных упражнений должен иметь на самом деле в своем распоряжении шесть или семь часов.

Глава четвертая

ЗВУК