3. 1990 – 1993 Гг. От социальности к метафизике

В 1990 – 1993 гг. Летов выпускает дилогию «Детские песенки», куда входят альбомы «Прыг-скок» и «Сто лет одиночества».

При рассмотрении этих двух альбомов становится заметным явное качественное изменение творчества. Из интервью тех лет мы можем сделать вывод, что изменение творчества есть следствие изменения мировоззрения автора: «Пока я верил, что то, что я делаю, свернет на фиг весь этот миропорядок, – я и пел, и писал, и выступал. А теперь вышла ситуация из-под контроля… Вижу я, что никому это на х…й не нужно»²⁹⁰.

Поэт практикует написание текстов под влиянием ЛСД: такова, например, история создания текста «Прыг-скок». Сам Летов рассказывает: «…Из меня пошли, как из чудовищной огромной воронки, глубоко архаические слова – слова, рожденные даже не в детстве, но в том состоянии, которое существовало еще до моего рождения… Я не знаю, где я в действительности находился в то время. В результате такого страшного опыта вышла эта песня – “Прыг-Скок”»²⁹¹.

Тексты «Детских песенок» имеют уже не слишком много общего с текстами предыдущего периода. Летов практически полностью отходит от социальной тематики; очевидно, она к 90-му году была исчерпана, автор перешёл к поиску других тем. От максимализма, столь свойственного ранним текстам, не остаётся и следа.

Чётко обозначить тематику песен этого периода не представляется возможным. Например, текст «Они сражались за Родину» (1991), казалось бы, должен отсылать реципиента к военной (или антивоенной) теме, однако на деле мы видим совершенно иное: «Они сражались за Родину / Свирепо целовались на виду у всей вселенной / Бродили яко посуху по шалой воде / Сеяли зной пожинали апрель».

Как мы видим, о военной направленности здесь не может быть и речи. Следование военной тематике чисто формальное. Конфликт текстов этого периода можно обозначить как «человек и Космос». Летовский персонаж остаётся с мирозданием один на один.

Безусловно, категория смерти главенствует и в этих альбомах. Более того, прочие подчинённые ей категории практически исчезают. Лирический герой находится в движении либо к смерти (ожидая её), либо после смерти (в посмертном бытии). Любое изображаемое пространство – это пространство, в котором царят смерть, хаос и полная деструкция. Мы даже не находим возможным сказать, что в альбоме представлен набор категорий: она всего одна и объединяет в себе все остальные, выраженные крайне слабо, и всё, описываемое в текстах, подчинено только рассмотрению её.

Лирический герой рассматриваемого этапа находится в поиске: он ищет себя, ищет пути примирения с Космосом, пытается хоть как-то упорядочить окружающий его хаос или хотя бы постичь его несуществующую логику; а чаще даже и не пытается, а просто отрешённо и растерянно наблюдает; это роднит его с лирическим героем начального этапа, однако здесь уже нет речи о каком-либо протесте и тем более бунте.

В песнях данного периода появляется персонифицированный герой: ранее он обозначался почти исключительно личными местоимениями, теперь мы встречаем Офелию, Плюшевого мишутку, Маленького принца. Летов ещё активнее, чем раньше, пользуется интертекстуальными приёмами, по-своему трактуя литературные произведения. Например, в тексте «Маленький принц возвращается домой» повествуется о том, что ждало героя Экзюпери после укуса змеи; по Летову, Маленький принц совершает трансцендентное путешествие в небытие, возвращаясь таким образом «домой», то есть к изначальному пространству, в котором пребывал до рождения. В тексте «Офелия» (1991) Летов рисует наполненную красками картину посмертного пути героини. Своеобразное путешествие совершает и Плюшевый мишутка из одноимённой песни: «Плюшевый мишутка лез на небо прямо по сосне / Грозно рычал прутиком грозил». Позднее, уже в тексте альбома 2003 года, лирический герой снова устремится в небо: «Х…й на всё на это – и в небо по трубе», – и это будет для него единственным способом покинуть реальность, несовместимость с которой станет для героя невыносимой.

Реципиент в этом случае уже не обязателен, а может быть, даже избыточен. Однако пройдёт ещё достаточно много времени, прежде чем сам реципиент это осознает и не примет последнего летовского альбома.