Методы характеристики и атрибуции стиля

Проблемы, связанные с анализом явлений стиля, с его ха­рактеристикой, многочисленны. Поэтому и задачи его могут быть разными, хотя методика часто оказывается общей. Од­ной из специфических задач является стиле­вая атрибуция – определение стилевой принадлежности музыки, генезис ко­торой неизвестен с достаточной точностью. Не менее важная задача – характеристика места стиля в культуре и истории и (через эту характери­стику) выявление вклада, осуществлен­ного художником, школой, эпохой в развитие культурного сво­еобразия страны, народа, исторического периода. Еще одной задачей является установление стилевых групп, общностей, направлений.

Как правило, методика стилевого анализа включает в себя описание языка (художественных средств музыки) и художе­ственного метода, а также сравнение изучаемых явлений с дру­гими, без которого невозможно выявление стилевой специ­фики. Нередко наряду с теоретически найден­ными методами большую роль играет художественная интуиция, благо­даря которой стилевой анализ осуществляется часто непосредствен­но в процессе восприятия музыки.

Именно поэтому одной из важных задач общей теории стиля и сти­листики в музыке является соотнесение сти­ля с музыкальным языком, произведением, творчеством. Такое соотнесение необходимо прежде всего потому, что имен­но эти понятия нередко отождествляются со сти­лем, подме­няют его.

Так, в статье А. Должанского «Из наблюдений над сти­лем Шостако­вича», а также в целом ряде других статей и книг речь идет не столько о стиле, сколько об особеннос­тях музыкального языка в творчестве изучае­мых авторами композиторов. Такое отождествление возникает как бы ав­томатически, невольно, помимо желания исследователей, поскольку твор­чество того или иного композитора изучает­ся как таковое в его внутренней организации. Музыковедов в таких случаях интересует распределение функций тех или иных музыкальных средств, преобладание одних и малая роль других, связь их с задачами и формами выражения со­держания му­зыки, нахождения приемов сложных и про­стых и т.д. «Черты стиля» при этом оказываются всего-на­всего чертами музыкального языка данного композитора,

71

так как для обнаружения стилевых их функций необходи­мо сравнение свойств музыки данного композитора со свой­ствами музыки других ком­позиторов, а в общем – с той большой стилевой средой, в которую погру­жена изучаемая музыка. Конечно, этот стилевой фон всегда присутствует в музыкальном опыте исследователя. Но этого для научно состоятельного анализа стиля недостаточно. Необходим ак­цент на сравнительном анализе, на выявлении активных стилевых средств, являющихся неповторимыми свойства­ми музыки данного композитора, а не на простом описании, пере­числении и статистическом обзоре средств музыкально­го языка. Такое описание, однако, можно рассматривать как предварительную стадию в изучении стиля.

Изучение языка музыкального произведения, особенно­стей мелодики, гармонии, формы, синтаксиса, фактуры и т.п. является предпосылкой для характеристики стиля. Чем пол­нее и точнее описан язык произведения, тем ближе исследо­ватель к пониманию музыкального стиля. Но в этом описа­нии стиль еще не выявлен, так как само по себе оно не дает оснований для выделения центральных и подчиненных эле­ментов и свойств стиля. Даже статистика не позволяет гово­рить о ведущих стилевых признаках музыки. Частота упот­ребления того или иного элемента дает право утверждать, что он у данного композитора в рассматриваемом произведе­нии является из­любленным средством. Но частое примене­ние далеко не всегда связано с индивидуальным в музыке. Характерное, как часто используемое, еще не обязательно является характеристичным, часто даже наоборот – ибо ред­кие художественные средства сильнее и ярче действуют на слушателя. А характеристическое тоже еще не есть обяза­тельно неповторимое и инди­видуальное. Изучение явлений стиля требует поэтому комплексного под­хода.

Итак, сопоставляя понятия стиля и языка, можно сказать, что стиль есть обнаружение музыки по отношению к стиле­вому фону, к стилевой среде, а язык – система внутренних средств, составляющих целое.

Наиболее гибким и многоярусным в триаде язык – стиль – произведе­ние оказывается стиль. Стиль композитора, на­пример, соотносится с му­зыкальным языком не во всеобщем его объеме, а через стиль направления, школы, но последние (по своему фактическому содержанию, составу) вы­ступают для индивидуального стиля как эквиваленты языка. С дру­гой же стороны, стиль любого ранга – эпохи, направления,

72

школы, автора – соотносится с конкретным произведением как всеобщее с единичным, как язык с речью.

Взаимопревращения языка и стиля связаны также с про­цессами ис­торического развития музыкального восприя­тия и его культурных, на­циональных и интернациональных горизонтов. Чем дальше в прошлое уходила та или иная сис­тема музыкальных средств, служившая в опреде­ленной жанрово-социальной среде языком, тем менее она оценивалась как всеобщая, и тем более музыка, созданная на ее основе, приобретала для восприятия конкретно-историческую зна­чимость. Становясь в многокра­сочной панораме всемирной культуры и истории одним из множества язы­ков, эта систе­ма тем заметнее выступала как стилевая. Она соотносилась со стилями последующих эпох, других национальных куль­тур, станови­лась материалом для стилизаций, для всего того, что охватывается поня­тиями стилистики, работы и игры со стилями.