Функции стиля

Поскольку стиль является лишь одной из составляющих сложного мира музыки, поскольку он связан с жанром и фор­мой, языком и музыкальным материалом, а также с контек­стом бытия и процессами восприятия, оценки, осмысления, постольку уместен и важен вопрос о том, в чем за­ключается его собственный вклад в эту сложнейшую систему связей, ка­кие функции в ней выполняет стиль. Мы остановимся лишь на трех самых важных.

Одна из них – обеспечение историко-кулътурной ориентации слуша­теля в мире музыки.

Действие этой функции является двусторонним – благо­даря стилю вы­являются позиции слушателя и произведения (или эпохи, жанра и т.д.), занимаемые ими по отношению друг к другу в системе ценностей музы­кальной жизни, исто­рии и культуры. Иначе говоря, в процессе восприятия музы­ки слушатель не только учитывает эпоху и место произведе­ния в ис­тории культуры, не только подсознательно связывает с ним то, что ему известно о композиторе и обстоятельствах рождения шедевра, но и под­сознательно или сознательно оце­нивает собственную свою позицию в мире ценностей. Столк­нувшись с музыкальным шлягером, любитель ака­демичес­кой серьезной музыки не только сразу улавливает в ней стиль лег­кой, эстрадной пьесы, но вместе с тем и себя чувствует посторонним в этой культуре, находящимся выше ее уров­ня. Стилевые признаки позво­ляют слушателю решать зада­чу отнесения музыки к определенной «пози­ции» в культуре, а через нее – к определенным идеалам, мировоззрению, со­держанию. Стиль оказывается при этом своего рода знаком социально-исторической ценности содержания, идеи, мето­да, идеологии и, кроме того, служит вехой и для актуализа­ции позиций самого слушателя, для его самооценки – оцен­ки вкуса, приверженности к тому или иному слушатель­скому кругу и т.п.

Другой важной функцией стиля является фиксация и вы­ражение оп­ределенного содержания.

Содержание стиля не идентично содержанию музыкаль­ных произведе­ний. Это видно уже из того, что единые по сти­лю разные произведения одного композитора отличаются друг от друга по своему художественному содержанию.

Анализируя отношение стиля к форме и содержанию, М.К. Михайлов в своей монографии справедливо утвержда-

31

ет, что он связан и с формальной, и с содержательной сторо­нами про­изве­дения, хотя это единство предстает прежде все­го со стороны формы. Это положение следует дополнить и скорректировать. Содер­жание стиля, без­условно, связано с содержанием того музыкального явления, качеством кото­рого он оказывается: произведения, исполне­ния, группы про­изведе­ний. Однако оно не равно ему. Содержание стиля са­мостоятельно, и оно дополняет содержание композиторского замысла, воплощенного в том или ином конкретном произ­ведении, притом как бы независимо от этого за­мысла, от развертывания смы­словой структуры. Дело как раз в том, что содержанием индивидуаль­ного стиля является отраже­ние облика, свойств, характера компози­тора, комплекса ха­рактерных черт эпохи, выявляю­щихся, конечно, не без свя­зи с предметно-сюжетным рядом, с эмоцио­нальным смыслом произведения, но вместе с тем и как бы сверх, помимо, неза­висимо от последнего.

Иногда же содержание стиля сложнейшим образом включа­ется в худо­жественный мир произведения, персонифицирует­ся в нем – на­пример, в цитатах, автоцитатах, лирических от­ступлениях и в других формах, кото­рые будут рассмотрены в третьей части книги. Не выде­ляя этого слоя как относитель­но самостоятельного, можно допустить ошибку в анализе сти­ля. Так и получилось в одной из ранних статей М.К. Михай­лова, который, невольно отождествляя содержание му­зыки с содержанием конкретных единичных произведений, утверж­дал, что «чем больше мы удаляемся от «центра» (отдельного произведе­ния) [...] в сторону расширения объема рассматрива­емых явлений, тем связь содержания и формы приобретает ме­нее четкий, как бы рас­плывчатый, диффузный характер», что «говорить о содержательном существе стиля возможно лишь постольку, поскольку ин­тонационно содержательны характе­ризующие стиль формальные эле­менты»¹.

Эта неточность возникла из-за того, что автор не разгра­ничил раз­лич­ные по своей сути слои содержания музыки – сюжетно-контекст­ные, ин­тонационно-конкретные, с одной стороны, и стилевые – с дру­гой. В дейст­вительности же, утрачивая сюжетно-конкретное содержа­ние в рамках рас­смотрения общей системы музыки данного компози­тора или направления, эпохи, страны, язык ее сохраняет вполне оп-

¹ Михайлов М.К. Музыкальный стиль в аспекте взаимоотношения содержания и формы // Критика и музыкознание. Л., 1975. С. 60, 67.

32

ределенное стилевое содержание, выступающее при этом даже в более четком, обнаженном, чистом виде.

Третья функция стиля также весьма важна, хотя и не специфична. Она является общей и для жанра, и для музы­кальной формы, как и для многих других поддающихся классификации феноменов. Это – функ­ция объеди­нения–разграничения.

Действительно, ведь, во-первых, стиль объединяет вместе родст­венные по генезису музыкальные явления и отграни­чивает их от тво­рений нерод­ственных, чужеродных. На этой основе вся совокупность принадлежащих музыкальной куль­туре произведений предстает как целая система стилей, оп­ределенным образом соотносящихся друг с другом – сходных и контра­стных, притягивающих и отталкивающих друг друга. Здесь возникает за­дача изучения самого устройства стиле­вой системы, включающей синхро­нические и диахронические сти­ли, стили высшего уровня (национальный стиль, стиль эпохи) и низшего (индивидуальные авторские стили). Интерес пред­ставляет также изу­чение исторической динамики стилей.

Во-вторых, функция объединения–разграничения про­являет себя также и по отношению к каждому отдельному произведению. Стиле­вое единство является важнейшим фак­тором целостности произведе­ния, а разностиль­ность либо свидетельствует о творческой эклектике и незрелости, либо является результатом художественной игры со сти­лями.

Названные функции теснейшим образом связаны друг с дру­гом и объе­динены вокруг первой функции. Культурно-истори­ческая, худо­жественная ориентация, проявляющаяся в слушательском распознава­нии генезиса му­зыки, является центральной для стиля, ибо связана с его сущностью и спе­цификой. В самом деле, распознавание стиля предполагает его отграниче­ние от смежных и контрастных других стилей, т.е. реализацию тре­тьей функции стиля. А вместе с тем распо­знавание стилевой при­надлежности имеет смысл только как действие, выявляющее позицию, координаты про­изведения (и самого слуша­теля) в мире музыкальных художественных эс­тетических ценностей, т.е. того, чем и определяется содержание стиля. Не случайно имен­но эта центральная функция стиля зафиксирована в опреде­ле­нии, которое дал в 1919 г. Б.В. Асафьев в своем Путеводителе по кон­цертам: «Стиль – свойство (характер) или основные черты, по которым можно отличить сочинения одного композитора от другого или произве­дения одного исторического периода (иссле­дования времени) от другого».

33

Мы не затрагивали здесь ряда дополнительных функций стиля, прояв­ляющихся в большей мере с позиций композито­ра – создателя художест­венных ценностей. Такова, напри­мер, функция стиля как об­щественного поведения. Ярко и об­разно характеризовал ее академик Д.С. Лихачев в статье «Стиль и поведение»: «Индивидуальный стиль как поведение писа­теля может быть понят в двух смыслах. Во-первых, в сти­ле может быть открыто поведенческое начало, стиль может рас­сматриваться как особого рода поведение писателя – „по­ведение в письме". Во-вторых, стиль может рассматриваться как отражение ре­ального поведения человека, как нечто не­отделимое от поведения пи­сателя в жизни, как проявление единства его натуры»¹. Эти слова, ко­нечно же, с полным пра­вом можно отнести и к творческой деятельно­сти музыканта.